Подарок от кота Боба. Как уличный кот помог человеку полюбить Рождество. Страница 2

Но самое большое чудо случилось в конце рождественской вечеринки.

Гости понемногу начали расходиться, да и Боб выглядел усталым. Я присел, чтобы прицепить поводок, без которого мы с рыжим не выходим на улицу, и тут к нам подошел еще один человек.

– Можно и мне поздороваться с Бобом? А то я уже собралась уходить, – произнес женский голос.

– Подождите секунду, я только нацеплю поводок. – Я щелкнул карабинчиком и поднялся.

В этот раз мне не пришлось вспоминать, где же я видел эту женщину. Передо мной стояла Жаклин Уилсон, национальная гордость Великобритании, детская писательница, из-под пера которой вышли десятки замечательных книг.

Обычно я за словом в карман не лезу, но тут в буквальном смысле утратил дар речи. Я совершенно растерялся. Кажется, я начал бормотать, как люблю ее книги, и даже приплел Бэлль, которая была горячей поклонницей Трейси Бикер, одной из самых популярных героинь Жаклин Уилсон. Маститая писательница заметила мое смущение и улыбнулась:

– Я следила за вашей историей, и хочу сказать, что вы оба – большие молодцы. Вы проделали огромную работу.

Мы поболтали еще немного по пути к выходу. Я все никак не мог поверить в реальность происходящего. До этого момента я подсознательно чувствовал себя чужаком на этой вечеринке, но благодаря Жаклин это ощущение развеялось как дым.

Оставив позади сверкающий огнями отель, мы с котом окунулись в пасмурный лондонский вечер. Я замотал Боба в шарф – один из тех, что дарили ему многочисленные обожатели, – для того, чтобы кот не подхватил простуду.

– Отлично повеселились, друг? – подмигнул я рыжему.

И, как это нередко случалось в прошлом, улицы Лондона вернули меня обратно в реальность. Темнело; с Трафальгарской площади, где переливалась огнями гигантская рождественская елка, дул промозглый ветер, унося с собой отголоски переполнявшей меня в отеле эйфории.

– Пойдем, Боб, поймаем такси, – поежился я, и мы направились в сторону площади.

Надо сказать, что фраза «поймаем такси» тоже лишь недавно стала частью моей жизни. Раньше я о таком и подумать не мог. Были дни, когда у меня с трудом хватало мелочи на автобус. Даже теперь я редко пользуюсь такси и всякий раз не могу избавиться от чувства вины за потраченные деньги. Хотя в тот момент я имел на это полное право: Боб устал и замерз, а Бэлль ждала нас на Оксфорд-Серкус.

На улицах было многолюдно: лондонцы спешили в магазины за подарками к Рождеству или просто возвращались домой с работы, – и свободные такси раз за разом уводили у меня прямо из-под носа. Очередная машина отъехала от тротуара, когда я заметил на углу красную накидку продавца «Big Issue». Я сразу узнал шапку с помпоном, перчатки и шарф – каждую зиму сотрудники журнала раздавали их своим работникам, нуждавшимся в теплой одежде.

Впрочем, с самим продавцом я раньше не встречался, заросшее бородой и покрасневшее от ветра лицо ни о чем мне не говорило. На вид мужчине было лет пятьдесят, грязные седые волосы выбивались из-под шапки.

Рядом с ним на тротуаре лежала большая стопка журналов. Либо человек недавно приступил к работе, либо у него был неудачный день. Основываясь на собственном опыте, я бы скорее предположил последнее. А еще я ясно видел, что продавец замерз. Он топтался на месте, подпрыгивал, похлопывал себя по бокам, стараясь разогнать кровь, и дул на руки, пытаясь хоть немного согреться.

Я подошел к нему и протянул купюру в двадцать фунтов. Мелочи у меня не было.

– Спасибо, мужик! – удивленно выдохнул продавец.

В его взгляде читалось недоверие – он никак не мог понять, почему случайный прохожий дал ему столько денег. Когда мужчина протянул мне сдачу, я покачал головой.

Несколько секунд он пристально разглядывал нас с Бобом. На его лице застыл немой вопрос.

– Поверь, я знаю, каково это, – вздохнул я. – Знаю, как тяжело работать зимой на улице. Пожалуйста, возьми деньги, я понимаю, что такое несколько лишних фунтов.

Продавец понятия не имел, кто я такой, что неудивительно – меня сложно назвать знаменитостью. Недоверие на его лице сменилось скептическим выражением, но он все-таки улыбнулся.

– Я, правда, знаю, – повторил я.

– Ладно, поверю тебе на слово.

Я уже собирался уйти, когда продавец вдруг остановил меня:

– Погоди-ка! Вот, возьми. – Порывшись в рюкзаке, он протянул мне рождественскую открытку. Наверное, купил на распродаже или в благотворительном магазине. Внутри я обнаружил незамысловатую надпись: «Счастливого Рождества. Спасибо за неравнодушие. Брайан».

– Спасибо, – улыбнулся я. – Надеюсь, твое Рождество тоже будет счастливым.

Я бы постоял и поболтал с продавцом еще немного, но вдруг заметил свободное такси. Боб уже места себе не находил, поэтому я махнул рукой, останавливая машину. Едва я открыл дверь, как кот нырнул внутрь и свернулся на сиденье, благодарно урча. Кажется, он собрался проспать всю дорогу до Оксфорд-Серкус.

Когда мы отъезжали, я повернулся и посмотрел, как Брайан медленно растворяется в лондонских сумерках. Серая фигура в красной накидке скоро слилась с огнями Трафальгарской площади и пропала из виду, но я никак не мог выкинуть этого человека – и то, как он меня отблагодарил, – из головы. Простая открытка всколыхнула множество воспоминаний, счастливых и не очень.

Ведь совсем недавно я ничем не отличался от Брайана. Почти десять лет я тоже был в толпе невидимкой, чья жизнь зависит от доброты случайных прохожих. Последнее Рождество, когда мне пришлось работать на улице, случилось всего три года назад. И пока такси ехало по Риджент-стрит, освещенной яркой праздничной рекламой, я мысленно вернулся в то недалекое время.

Выживать на улицах всегда непросто, но в 2010-м начало зимы стало для меня настоящим испытанием. Тем не менее три года спустя я вспоминаю об этом времени с благодарностью, ведь именно тогда жизнь преподнесла мне немало важных уроков, которые невозможно приобрести ни за какие деньги. И хотя теперь меня ждало совсем другое Рождество, я понимал, что в жизни есть вещи, забывать о которых нельзя.

Три года назад. Лондон, канун Рождества

Глава I. Золотые лапки

Путь домой был долгим и трудным.

Декабрь 2010 года выдался одним из самых холодных за всю историю метеонаблюдений, а накануне Лондон накрыла сильнейшая за последние двадцать лет метель. За несколько часов выпало почти шесть дюймов[2] снега, и на следующий день мостовая превратилась в неровный блестящий каток. Она предательски скользила. Занося ногу для очередного шага, я всякий раз задавался вопросом, смогу ли удержаться в вертикальном положении или разобью лицо о тротуар. Ситуацию осложнял еще и тот факт, что при малейшем движении правое бедро простреливала острая боль.

2

Дюйм – единица измерения расстояния в некоторых европейских неметрических системах; равен 2,54 см.